Антропософия - Антропософияhttp://anthroposophy.ru/index.php?go=Pages&in=view&id=95 |
Распечатать |
Мы потеряем человека из душевного поля зрения, если не охватим душевным взором все его бытие во всех его жизненных проявлениях. Следует говорить не о познании человека, но обо всем человеке, который открывается, познавая себя. Познавая, человек употребляет свое нервно-чувственное существо как инструмент. В чувствовании ему служит ритм, живущий в дыхании и кровообращении. В воле - обмен веществ становится физической основой бытия. Но в физическое бытие нервно-чувственного существа входит пульсация ритма; и обмен веществ является материальным носителем жизни мыслей. И в самом абстрактном мышлении живет чувство и волнуется воля.
*
Древний житель Востока в свое грезящее мышление втягивал больше ритмической жизни чувства, чем человек современности. Поэтому первый в своей жизни мыслей больше переживал ритмичное ткание, последний - в ней больше ощущает логические определения. В восхождении к сверхчувственному видению восточный йог соединял сознательное дыхание с сознательным мышлением. Тем самым он постигал продолжающееся в дыхании ритмичное мировое свершение. Дыша, он переживал мир как себя самого. И на ритмичных волнах сознательного дыхания мысль продвигалась через все человеческое существо. Рождалось переживание того, как Божественно-духовное в человеке позволяет непрерывно струиться исполненному духа дуновению и как вследствие этого человек становится живой душой.
Человек современности должен искать сверхчувственное познание иным образом. Он не может привязывать мышление к дыханию. Он должен, медитируя, поднимать мышление из логической жизни к жизни созерцающей. Но, созерцая, мышление ткет в духовно-музыкально-образном элементе. Оно освобождается от связи с дыханием и сплетается с духовным мира. Теперь собственное Я переживается не дышащим в собственном существе человека, но окруженным духовным миром. Восточный человек переживал когда-то мир в себе и имеет сегодня отзвук этого в своей духовной жизни; западный человек своим переживанием стоит в начале пути к обретению себя в мире. Если бы западный человек захотел стать йогом, он должен был бы стать рафинированным эгоистом, так как природа уже дала ему самоощущение, которое житель Востока имел лишь сновидчески; если бы йог захотел искать себя в мире как западный человек, он ввел бы свое сновидческое познание в бессознательный сон и был бы душевно утоплен.
*
Восточный человек говорил о чувственном мире как о видимости, в которой самым незначительным образом живет то, что он в своей душе ощущал как дух, в его полной и насыщенной действительности; западный человек говорит о мире идей как о видимости, в которой теневым образом живет то, что он в полной и насыщенной действительности ощущает своими чувствами как природу. То, что для восточного человека было чувственной майей, для западного человека есть сама себя несущая действительность. То, что для западного человека является душевно выработанной идеологией, было для восточного человека самоё себя творящей действительностью. Если сегодняшний восточный человек в своей духовной действительности найдет силы, чтобы дать майе силу бытия, и если западный человек найдет в своей природной действительности жизнь, чтобы увидеть в своей идеологии действующий дух, тогда между Востоком и Западом наступит понимание.
*
Духовное переживание восточного человека было религией, искусством и наукой в их полном единстве. Он приносил жертвы своим Божественно-духовным существам. Преизбыток их милости струился к нему, что возвышало его до истинного человеческого существа. Это была религия. Но в жертвенной службе и в местах жертвоприношений ему открывалась также красота, благодаря которой Божественно-духовное жило в искусстве. А из откровения духа в прекрасном проистекала наука.
На Запад устремлялась волна мудрости, которая была прекрасным светом духа, и которая делала благочестивым художественно воодушевленного человека. Здесь религия вырабатывала себе свое собственное существо; и только красота оставалась еще связанной с мудростью.
Гераклит и Анаксагор были мировыми мудрецами, которые мыслили художественно; Эсхил и Софокл были художниками, которые формировали мировую мудрость. Позднее мудрость предалась мышлению; она становилась знанием. Искусство перемещалось в свой собственный мир. Религия, источник всего, стала наследием Востока; искусство стало памятником времен, в которых господствовало земное начало; знание стало самостоятельным господином собственной области в душе человека. Таково становление духовной жизни Запада. Полный человек, Гёте, нашел погруженный в знание духовный мир. Но он стремился созерцать истину знания в красоте искусства. Это влекло его на юг. Кто последует за ним в духе, тот может найти религиозно внутреннее знание, которое борется за художественное откровение в красоте. Если западный человек увидит в своем холодном знании просачивающееся из его недр в блеске красоты Божественно-духовное; если восточный человек в своей согретой чувством религии мудрости, возвещающей о красоте космоса, предугадает освобождающее знание, которое преобразуется в человеке в мощь воли: тогда провидящий восточный человек не станет более бездушно порицать мыслящего западного человека; тогда мыслящего западного человека провидящий восточный человек больше не поражает, как нечто не от мира сего. Религия может углубляться художественно оживляемым познанием; искусство - оживляться познанием, рождаемым религиозно; знание - просветляться несущей художественный элемент религией.
*
Человечество Востока в своей седой древности переживало высокую духовность, познавая ее. Эта мыслительно постигнутая духовность импульсировала чувство; она изливалась в волю. Мысль еще не была представлением, отображающим вещи. Она была сущностью, которая несла жизнь мира духа во внутреннее человека. В отзвуках этой высокой духовности живет сегодня восточный человек. Некогда его око познания еще не было направлено на природу. Сквозь природу оно взирало на дух.
Когда началась установка на природу, человек не увидел природу сразу же; естественным образом он видел дух; он видел привидения. Последним побегом высокой духовности на ее пути с Востока на Запад стала вера в привидения.
Знание природы западному человеку давалось так, как приобретали его Коперник и Галилей. Чтобы искать дух, он должен был взирать в свое внутреннее. Здесь дух для него еще был сокрыт, он видел лишь порывы и инстинкты. Но последние являются материальными призраками, которые восстают перед оком души, когда оно еще не направлено вовнутрь на дух. Когда начинается установка на дух - внутренние призраки исчезают, и человек взирает сквозь свою природу на дух, как древний человек Востока взирал на него сквозь природу. Сквозь мир внутренних привидений придет западный человек к духу. Его вера в привидения является началом духопознания; то же, что Восток оставил Западу в наследство, как веру в привидения, является концом духопознания. Проходя через привидения, люди должны обрести себя в духе; так будет наведен мост между Востоком и Западом.
*
Восточный человек ощущает «Я» и созерцает «мир»; Я - это Луна, которая отражает мир. Западный человек мыслит «мир» и излучает в свой мир мыслей «Я»; Я - это Солнце, сияющее миром образов. Если восточный человек в мерцании своей лунной мудрости почувствует солнечный луч; если западный человек в солнечном луче воли переживет лунное мерцание мудрости: тогда воля Запада укрепит мысль Востока, тогда мысль Запада спасет волю Востока.
Перевод с нем. И.Д.
Афоризмы написаны Рудольфом Штайнером в связи с Западно-восточным конгрессом антропософского движения, проходившим с 1 по 12 июня 1922 г. в Вене. Они подводят итог прочитанных там вечерних лекций на тему: «Мировая противоположность Востока и Запада», которые посетило около 2000 слушателей.
Впервые Афоризмы были опубликованы в №№ 45-47 еженедельника «Das Goetheanum», июнь/июль 1922 г.
Мы предлагаем читателю русский перевод первой части. Перевод второй части Афоризмов - посвященной социальному триединству - будет помещен в следующем выпуске сборника.