Из того, что рассказал вам вчера о том, что есть правление Михаэля в духовном космическом отношении, вы можете усмотреть, что Михаэль занимает особое положение среди тех Духовных Существ, которых мы причисляем, согласно издавна уже установившейся среди христианских общин терминологии, к Архангелам. А для того, чем мы были заняты эти дни, особенно важно остановиться на том, что Михаэль в течение столетий, предшествовавших основанию христианства, посылал свои импульсы с Солнца, из солнечной сферы на Землю, — посылал, если можно так выразиться, космополитические импульсы; что затем эти космополитические импульсы утрачиваются, что космический Разум в известной мере ускользает от Михаэля и в восьмом столетии христианской эры переходит в земную сферу. Так что мы тогда находим в земном развитии людей, обладающих собственным мышлением, чтобы затем это, ставшее собственным мышление, отвоевалось и культивировалось заботливо, как я описал это вчера, для грядущего времени правления Михаэля; культивировалось дружной работой мудрых учителей школы Шартра совместно с теми, кто как раз приходили из предыдущей античной эпохи правления Михаэля, которые и были предназначены к тому, чтобы начало Разума, бывшего прежде космическим, а теперь ставшего земным, хранить и развивать дальше, пока в девятнадцатом столетии не наступит возможность подготовления, вначале в духовном мире через тот культ в имагинациях, который я вам описал, — подготовления того, к чему должно стремиться антропософское движение. Начиная с последней трети девятнадцатого столетия, а особенно в наше время, мы находимся уже в начале новой эпохи правления Михаэля; через это правление Михаэля будет подготовлено то, что должно наступить еще в этом столетии, а именно то, что значительное количество людей — тех, которые придут к истинному пониманию антропософии, — должны будут, еще до конца этого столетия, ускоренно пройти время между смертью и новым рождением и снова появиться на Земле, объединившись под водительством теперь уже обоих родов духовных существ: как учителей Шартра, так и тех, кто оставался непосредственно связанным с водительством Михаэля; они должны появиться на Земле, чтобы под водительством обоих этих родов духовных существ дать последний импульс, если можно так выразиться, святой импульс для дальнейшего развития духовной, спиритуальной жизни на Земле.

Антропософия может лишь тогда стать исполненной значения для тех, кто хочет участвовать в ней, если они с неким внутренним святым пылом осознют, что они смогут крепко стоять при обстоятельствах, которые мы охарактеризовали вчера. Это дает внутренний энтузиазм, это дает и силу. Это принесет знание, что надо работать, что надо стать продолжателем того, что некогда жило в древних Мистериях.

Но такое сознание должно быть углублено со всех сторон. И оно может быть углублено. Ибо, как мы вчера рассказали, мы взираем в прошлые времена, в те времена, когда Михаэль был соединен в духовной сфере Солнца с рядом сверхземных существ, откуда он из этой духовной сферы ниспосылал на Землю такие знания, что они вдохновляли, с одной стороны, к деяниям Александра, а с другой стороны — к философии Аристотеля; что они могли осуществлять на Земле, так сказать, последнюю фазу инспирированного спиритуального Разума; что затем Михаэль совместно с теми душами людей, которые, так сказать, выполняли на Земле его поручения, — Михаэль с отрядами своего духовного воинства и с отрядами душ людей, окружавших эти ведущие человеческие души, мог наблюдать с Солнца Мистерию Голгофы. И можно проникнуться тем чувством, какое возникает в душе, если перед ее взором встает тот момент, когда Михаэль, совместно с Ангелами, Архангелами и душами людей, видит покидающего Солнце Христа, Нисходящего на Землю в телесную оболочку человека с тем, чтобы через то, что Он мог пережить в человеческом теле на Земле, связать Себя с дальнейшим земным развитием человечества. Это было для Михаэля в то же время знамением того, что хранимый им доселе небесный Разум должен отныне излиться на Землю, как бы своего рода целительный святой дождь должен постепенно выпасть с Солнца. И в восьмом христианском столетии наступило то, что окружавшие Михаэля видели, как то субстанциональное, что до этого охранял Михаэль, было уже внизу, на Земле.

Далее наступило время, когда в полном соответствии с водительством Михаэля произошло все то, что явилось в мир благодаря наставникам Шартра и избранным лицам доминиканского ордена; так что, короче говоря, наступила та стадия развития человечества, которая начиная с XV столетия могла привести к развитию души сознательной у человечества, — той стадии развития, на которой мы и теперь находимся. Ведь приблизительно в первой трети предыдущей стадии развития, то есть в первой трети эпохи развития души рассудочной (или души характера), мы имеем благодаря походам Александра распространение сверхземного Разума по странам Азии, Африки и части Европы. Теперь же наступило совсем особенное время — время, когда мы видим, что Михаэль, этот самый выдающийся из архангельских духов Солнца, знает, что он лишился, находясь на Солнце, своего правления космическим Разумом, — что этот Разум покинул Солнце. Михаэль знает, что приняты и соответствующие меры для того, чтобы дальше продолжить развитие этого Разума на Земле. Это время наступает приблизительно в XVI-XVII столетиях после Р. Х. Михаэль оказывается, так сказать, свободным от его прежних космических обязанностей. Земным развитием правит в то время, как я это описал вчера, Габриэль.

Михаэль же находится теперь в особенном положении. В другие времена, когда какой-либо из Архангелов не является руководящим правителем земных дел, он все же ниспосылает свои импульсы в деятельность других Архангелов. Ибо во время всех семи следующих друг за другом Архангельских эпох правления импульсы проистекают от них всех, но всегда только один из них оказывается главенствующим. Когда, например, в прежние времена Габриэль был руководящим духом в развитии человечества, то от него по преимуществу проистекало в земное развитие то, чем ему надлежало руководить; но и другие Архангелы принимали в этом участие. Теперь же, в эту эпоху правления Габриэля, Михаэль был в особенном положении: он не имел возможности, находясь на Солнце, принимать участие в земных делах. Это для руководящего Архангела совсем особое положение: видеть, что его деятельность, которую он развивал в течении долгих времен, так сказать, прекратилась. И это привело к тому, что Михаэль сказал своим приверженцам: “На то время, пока мы не можем посылать свои импульсы на Землю, — на то время, которое окончится приблизительно в 1879 году, мы должны найти для себя особую задачу, должны изыскать задачу, выполнимую в самой солнечной сфере”.

Для тех душ, карма которых ввела их в антропософское движение, должна была быть дана возможность заглянуть в сферу Солнца, чтобы увидеть, что сделали Михаэль и его приверженцы в то время, пока на Земле продолжалось правление Габриэля. Это было нечто, что совсем выходило из ряда всего того, что обычно совершается между Богами и людьми. Связанные с Михаэлем души — ведущие души времен Александра и великих деятелей доминиканского времени, а также и души менее значительных людей, группировавшихся вокруг них, и еще большее количество стремящихся и ищущих, развивающихся людей, — в союзе с ведущими Духами эти люди почувствовали себя вырванными из прежней связи с духовным миром. И вот тогда в сверхчувственных мирах душами, которым предопределено было сделаться антропософами, было пережито нечто, что прежде еще не переживалось в сверхземных сферах душами людей между смертью и новым рождением. Прежде между смертью и новым рождением душами переживалось то, как совместно с ведущими Духовными Существами вырабатывается карма их будущего земного существования. Но карма еще никогда не вырабатывалась так, как карма тех, кто теперь в силу означенных свершений были предназначены стать антропософами. Никогда прежде в сфере Солнца не работали между смертью и новым рождением так, как теперь, когда стала возможна работа под водительством освободившегося от земных дел Михаэля.

Тогда произошло нечто такое, что стало в сверхчувственных мирах событием и что ныне покоится в сокровеннейших глубинах сердца большинства антропософов — пусть и неосознанно, в состоянии глубокого сна или же в сновидческом состоянии. И антропософ поступит правильно, если он, обратившись к своему сердцу, скажет себе: “Тут, внутри, заложена некая, пока мною еще, может быть, и неосознаваемая тайна, являющаяся отблеском деяний Михаэля в сверхземных сферах во времена XVI-XVIII вв., где я перед моим нынешним схождением на Землю работал под руководством Михаэля, чья работа тогда носила особый характер, ибо он тогда стал свободным от своих, так сказать, текущих обязанностей”. И Михаэль собрал свое воинство, собрал сверхчувственных существ, тех Ангелов и Архангелов, которые были ему привержены, и собрал также те человеческие души, которые так или иначе были с ним связаны. И вот образовалось нечто вроде сверхчувственной школы, могучей школы широкого охвата. Подобно тому, как в начале XIII столетия имел место своего рода небесный собор с совместным участием платоников и аристотеликов, так теперь, в период с XV до XVIII вв., действовала сверхчувственная школа под водительством непосредственно самого Михаэля. Мировой Распорядок избрал в качестве великого руководителя этой школы самого Михаэля. Итак, тому, что произошло в первой половине XIX столетия, о чем я уже говорил вам, — тому сверхчувственному культу, который протекал в мощных имагинациях, предшествовало сверхчувственное обучение большого числа душ людей; результаты его эти люди несут теперь бессознательно в глубине своих душ. Результат этого обучения обнаруживается только в том, что души этих людей испытывают влечение к антропософии. Это влечение к антропософии есть последствие означенного обучения. И можно сказать: некогда, в конце XV в., Михаэль созвал свое небесное и человеческое воинство в сфере Солнца и обратился к ним с речью, которая звучала в течение долгого времени и которую можно выразить примерно следующими словами:

“С тех пор, как род человеческий населяет землю в человеческом образе, на Земле существовали Мистерии: Мистерии Солнца, Меркурия, Венеры, Марса, Мистерии Юпитера и Сатурна. В эти Мистерии Боги ниспосылали свои тайны; там в них посвящали подготовленных для этого людей. Так что на Земле могли знать, что происходит на Сатурне, Юпитере, Марсе и т.д. и как действует то, что там происходит, на развитие человечества на Земле. Посвященные, находившиеся в Мистериях в сношениях с Богами, всегда обладали этим. Древним инстинктивно-ясновидческим образом Посвященные воспринимали то, что приходило к ним в Мистериях как импульсы. Теперь же, так говорил Михаэль, все это на Земле — за исключением немногих традиций — исчезло. Всего этого больше нет. Эти импульсы более не проникают в земной мир. Единственно лишь в одной, самой низшей области, в области произведения потомства, Габриэль имеет еще возможность вносить в развитие человечества лунные импульсы. Все древние традиции, в большей или меньшей мере, исчезали с Земли, а с ними и возможность заботиться об импульсах, входящих в подсознательное бытие человека, а тем самым — и в его различные тела. Но мы обращаем теперь наш взор назад на все то, что некогда давалось людям в Мистериях как дар Неба, мы окидываем своим взором эту чудесную панораму. Наш взор проникает в ход времени в обратном направлении. И мы находим тогда святилища Мистерий; мы видим, как небесная мудрость проникала в них; как люди благодаря ей получали Посвящение; а именно из нашего Солнечного святилища на людей нисходил космический Разум таким образом, что великие учителя человечества имели мысли и понятия, которые были исполнены спиритуальности и которые они получали благодаря инспирации из нашего Солнечного святилища. И все это исчезло с Земли. Мы видим это, когда обращаем свой взор к древним эпохам земного развития; и видим, как это, начиная со времен Александра и его преемников, постепенно исчезает из земного развития; и видим, как внизу среди людей постепенно распространяется разум, ставший земным, Но мы имеем эту панораму, она сохранилась для нас: мы тут взираем на те тайны, в которые некогда посвящали учеников Мистерий. Давайте же сделаем это достоянием сознания! Давайте же сделаем это достоянием сознания тех духовных существ, которые находясь вокруг меня, еще никогда не появлялись в земном теле, а жили лишь в эфирном роде. Сделаем это достоянием сознания также и тех душ, которые уже неоднократно находились на Земле, но теперь находятся здесь и принадлежат к сообществу Михаэля. Сделаем это достоянием сознания этих человеческих душ. Раскроем им великие учения, дававшиеся Посвященным,—учения, некогда на древний лад притекавшие через Мистерии на Землю; развернем их перед душами тех людей, которые на разумный лад были связаны с Михаэлем”.

И вот тогда была “усвоена”, если я могу позволить себе употребить такое земное, здесь почти тривиально звучащее выражение, — была усвоена древняя Мудрость Посвященных. Это было великой всеобъемлющей небесной школой. В ней Михаэль учил людей осуществлять то, чего он сам тогда больше не мог осуществлять.

Это было нечто грандиозное; это было нечто такое, что глубочайшим образом обеспокоило ариманических демонов на Земле в XV-XVIII столетиях, что привело их в страшное возбуждение. И это привело к тому, что произошло нечто примечательное. Разыгралось нечто такое, что обнаружило себя как созревшую к этому времени полярную противоположность между небесными деяниями и земными деяниями. Вверху, в духовном мире — некая высокая школа, которая в сверхчувственном мире на новый лад сводит воедино древнюю мудрость Посвященных и поднимает ее в мыслящее сознание, в душу сознательную тех людей, которые предназначены к этому и находятся между смертью и новым рождением, — внедряет в них то, что прежде в древние времена, было достоянием мудрости души рассудочной, души ощущающей и т.д. Как бы в форме некоторого внутреннего слова, которое во многих отношениях звучало и сурово, Михаэль изъяснял своим приверженцам мировые закономерности, космические связи — связи, рассматриваемые антропософией. Эти души получали учение, раскрывающее мировые тайны.

А внизу, на Земле, действовали ариманические духи. И здесь необходимо указать в совершенно незавуалированной форме на некую тайну, на некую истину, которая, при внешнем рассмотрении, конечно, покажется современной цивилизации неправдоподобной, но которая все же есть как тайна Богов и которую антропософы должны знать для того, чтобы верным образом вести ход развития цивилизации к концу двадцатого столетия так, как я на это уже указывал.

В то время, когда Михаэль поучал наверху свое воинство, внизу, непосредственно под земной поверхностью, была основана своего рода подземная ариманическая школа. Поэтому можно говорить о том, что в сверхземном мире была школа Михаэля, а непосредственно под земной поверхностью, по которой мы ходим, была основана ариманическая школа Супостата (ибо и в подземном царстве есть и действует духовное). И поскольку в то время, когда разум на Земле был предоставлен самому себе, от Михаэля не исходило вниз никаких импульсов, могущих инспирировать этот разум по-небесному, то ариманическое воинство тем более силилось посылать свои импульсы снизу в развитие разума у человечества. Грозная картина, возникает перед глазами. Представьте себе: поверхность Земли; в вышнем мире Михаэль, поучающий свое воинство, открывающий им в великих могучих словах космического значения то, что составляло древнюю мудрость Посвященных, а ей противостоит находящаяся под землей ариманическая школа. На Земле развивается ниспавший с Небес разум; Михаэль — пока еще разлученный с Землей; от него не проистекает каких-либо токов на Землю; в небесном уединении ведет он свою школу; и ариманические силы, с тем большей энергией посылающие свои импульсы ввысь.

На Земле в эти времена, в течении упомянутых столетий, все же находились такие воплотившиеся души, которые примечали всю жуть создавшегося положения. Кому знакома душевная история Европы того времени, тот везде натолкнется на своеобразные факты; в различных местах живут люди — часто совсем простые люди, которые примечают зловещую мрачность создавшегося положения: эту покинутость человечества водительством Михаэля и те, поднимающиеся снизу с демоническим духовным чадом, импульсы, что хотят захватить разум.

Изумительно, как тесно должны быть связаны с человеком откровения духовной мудрости и ее жизни для того, чтобы все, произрастающее из нее, развивалось на благо. Это как раз — та истина, та тайна, которой мы должны тут коснуться. Ведь тот, кому предстоит возвестить мудрость Михаэля, чувствует, что он будет на правильном пути, если будет добиваться верных формулировок, бороться за точность выражений для передачи того, что есть мудрость Михаэля. Он чувствует даже, что стоит на правильном пути тогда, когда он своими руками, собственноручно записывает эту мудрость Михаэля. Ибо тогда то спиритуальное, что связано с человеком, втекает в формы написанного им, — в дело рук его. И вот несмотря на то, что приходится переносить это, несмотря на то, что это есть принадлежность нашего времени, все же с этим связано зловещее чувство, когда видишь размноженные механическим способом печатные книги, содержащие в себе мудрость Михаэля, которую хотелось бы записать собственноручно и так дать читать людям. Это чувство не должного и даже зловещего по отношению к печатным книгам определенно свойственно тому, кому предстоит быть провозвестником истин духовной жизни.

По окончании вчерашней лекции мне был задан вопрос: есть ли буква то последнее, что еще проистекало из духовной жизни, на что указывал уже Сведенборг. Да, это так! Но такой она бывает лишь тогда, когда она проистекает из духовного — в его непрестанном развитии человеком. Но она становится ариманической духовной силой, когда ее механически фиксируют, когда ее фиксируют неким образом, исходя из другой стороны мира, — когда она появляется перед глазами людей как напечатанная буква. Ибо примечательно как раз то, что именно упомянутая ариманическая школа, основанная в противовес школе Михаэля и действовавшая в XV-XVIII столетиях, и произвела на свет книгопечатание — со всеми вытекающими из него последствиями. Именно из книгопечатания вырастают демонические силы, способные к борьбе против водительства Михаэля.

Антропософ должен уметь узреть реальности жизни в их истинном значении. В книгопечатании надо видеть духовную силу, но такую силу, которая противопоставляется Ариманом Михаэлю. Отсюда этот постоянный призыв Михаэля ко всем, кого он обучал тогда в своей школе, это постоянное напоминание: когда вы опять придете на Землю, чтобы выполнять то, что заложено здесь, то собирайте людей вокруг себя и сообщайте главнейшее изустно, и не считайте особенно важным то, чтобы действовать путем печатных книг, то есть через “литературу”. Поэтому более интимный способ действия — от человека к человеку — есть предпочитаемый способ в смысле Михаэля. И вместо того, чтобы действовать лишь с помощью книг, мы будем собираться и воспринимать главнейшие импульсы лично друг от друга, чисто по-человечески; так должно быть, ибо иначе Ариман опять-таки получает необычайную власть, если мы не одержим верх над его искусством книгопечатания; нам надлежит пользоваться им только как средством для “запоминания”, и мы будем этим пользоваться в виду необходимости считаться с ариманическим духом времени; будем пользоваться этим, не стремясь искоренить печатные книги, но будем стараться установить правильное соотношение между книгопечатанием и тем, что действует непосредственно от человека к человеку; тем самым мы положим начало для незримого вхождения Михаэлева течения в Антропософское Общество. Ибо было бы неправильным, если бы, исходя из только что сказанного мною, мы сказали бы: “Ну, значит, упраздним антропософские книги!” Этим мы передали бы книгопечатание целиком в руки сильнейших врагов мудрости Михаэля; мы сделали бы тем самым невозможным дальнейшее продолжение антропософской работы, которая как раз должна быть развернута, должна расцвести к концу этого столетия. Но мы должны, противопоставляя книгопечатанию настроение святости по отношению к тому, что живет в мудрости Михаэля, облагородить само книгопечатание! Ибо чего же хочет достигнуть Ариман супротив Михаэля через книгопечатание? Он хочет (и вы можете это увидеть повсюду) добиться завоевания разума — того завоевания себе разума, которое он домогается осуществить везде, где к этому представляются благоприятные условия. В чем же состоит самое главное деяние ариманических духов в их борьбе с наступающим временем правления Михаэля? Оно состоит в том, чтобы, когда у людей бывает подавленное, затемненное сознание, они — эти ариманические существа — могли бы сделать таких людей более или менее “одержимыми” собой, могли бы вторгаться в их сознание. Так, в 1914 году много людей, имевших подавленное, затемненное сознание, было втянуто в возникновение этой страшной мировой войны. Эту мировую войну вызвало воинство Аримана — через затемненное сознание таких людей. И причины войны нельзя будет раскрыть посредством внешнего изучения архивных документов; тут нужно глубже рассмотреть историю и узреть: здесь была некая, облеченная полномочиями, личность, там — другая, а вот там — еще другая; у всех них сознание было подавлено, затемнено. Это дало возможность Ариману сделать этих людей одержимыми им. И если хотят знать, как легко это может происходить, что в наше время люди могут стать одержимыми Ариманом, то достаточно вспомнить о том, как было дело, когда европейцы прибыли в Америку, привезя с собой печатные книги, в те времена, когда на востоке Америки еще существовали индейцы. Когда индейцы увидели у европейцев эти примечательные печатные буквы, то они сочли их за маленьких демонов. И они обладали верным чувством в отношении этого; они испытывали необычайный страх перед этими демонами, перед этими печатными буквами. Ибо в этих, самым различным образом воспроизводимых буквах заложено нечто, оказывающее подобное наваждению влияние на современного человека; и лишь правильное Михаэлево настроение, дающее возможность прозревать человеческое в возвещении мудрости, может вывести их из под власти этого наваждения.

Но на этом пути может произойти нечто пагубное. Мне хочется тут сказать вам следующее: существуют некоторые тайны во Вселенной, которые можно прозреть лишь достигнув достаточно зрелого возраста, лишь к старости. Каждый возраст дает возможность человеку, обладающему способностями, полученными благодаря Посвящению, узреть определенные тайны бытия. Так, в возрасте от 21-го до 42-го года можно узреть солнечные тайны, а до этого — нет. В возрасте от 49-го до 56-го года — тайны Юпитера. Если же хотят усмотреть общую связь мировых тайн, тогда надо перешагнуть через 63-летний возраст. Поэтому я прежде, пока не достиг этого возраста, не мог говорить о некоторых вещах, о которых теперь могу сказать без обиняков. Ибо, если хотят узреть все то, что относится к тайнам Михаэля, к тому, что действует из духовной сферы Солнца, тогда с Земли на мировые тайны надо взирать, исходя из мудрости Сатурна. Тогда надо уметь почувствовать ту сумеречность в духовном мире и жить в этой сумеречности, которая исходит от управителя Сатурна, Орифиэля, который был ведущим Архангелом во время мистерии Голгофы и который снова будет ведущим Архангелом после того, как истечет время правления Михаэля.

И вот тогда в отношении нашего времени открываются потрясающие истины, совсем потрясающие истины! Ибо вследствие того, что эта ариманическая школа, направленная против Михаэлевой школы, распространила по Земле книгопечатание, на Земле широко распространилось “писательство”. Кто был прежде, пока еще не существовало книгопечатания, писателем? Писателями в те времена были люди, которые могли распространять свои писания только среди узкого круга людей, — тех, которые были подготовлены к их чтению. И во сколько рук попадала такая рукопись во времена до распространения книгопечатания?

Как с этим обстоит дело, можно легко установить, если обдумать следующее. Еще в древней китайской культуре имелся некий суррогат книгопечатания, достигший высокой степени совершенства. Там имелось уже нечто вроде книгопечатания, созданного тоже во время водительства Михаэля в вышнем мире, которому внизу противоборствовала ариманическая власть. Но это не повлекло за собой ничего особенного: Ариман в то время не был еще достаточно силен. Он не мог еще делать особых попыток действительно отвоевать у Михаэля власть над Разумом. Эта попытка была повторена во время Александра, но опять неудачно. А вот теперь ариманизм получил с помощью книгопечатания нового времени большое влияние. Писательство стало, так сказать, популярным. И вот стало возможным нечто чудесное, блистательное и ослепительное; что тем не менее должно восприниматься с полным равновесием всех душевных сил, но и значение чего должно быть полностью оценено по достоинству. Это — первые попытки, которые из сферы Михаэля могут быть обозначены так: Ариман выступает как писатель! Для кругов Михаэля это ныне является значительным событием: Ариман как писатель! Люди не только становятся одержимыми им так, как я указал на примере возникновения первой мировой войны, но, возвещая о себе через человеческие души, живущие на Земле, сам Ариман выступает как писатель. А то, что Ариман является блистательным писателем, не должно бы удивлять, ибо Ариман есть великий, многосторонний, могучий Дух. Правда, он как раз — тот Дух, который на Земле не способен содействовать поступательному движению человечества в направлении, предначертанном благими Богами, но является их Супостатом. Однако в своей сфере он не только вполне пригодная, но и приносящая благо сила, ибо те существа, которые на одном плане мирового бытия обнаруживают себя как благотворные, на другом плане будут необычайно пагубными. Поэтому отнюдь не следует предполагать, что характеризуя произведения Аримана, к ним можно отнестись с пренебрежением. Ими можно даже восхищаться, сознавая вместе с тем, что это такое. А именно нужно опознать их ариманический характер!

И Михаэль ныне учит, если только ему хотят внимать, опознавать их. Ибо Михаэлева школа продолжает действовать, и к ней можно найти доступ еще и сегодня. Тогда она учит видеть, как Ариман впервые сделал попытки стать писателем, первые попытки глубоко потрясающего трагического характера. Они, естественно, осуществлены были через человека: это — “Антихрист” Ницше, его “Ессе Homo” или его автобиография, а также все его заметки в “Воле к власти”, — какие блистательные произведения современной литературы, но зачастую с таким сатанинским содержанием! Их написал Ариман, осуществляя свою власть над тем, что подчиняется ему на Земле через книгопечатание. Так Ариман начал свои выступления как писатель и будет продолжать эту свою работу. И в будущем на Земле надо быть бдительным, чтобы не принимать одинаково без разбора все, что появляется в литературе. Будут выходить в свет произведения, написанные людьми, но люди должны знать, что “некто” готовится к тому, чтобы стать одним из самых блестящих писателей в ближайшем будущем: это — Ариман! Написано будет руками людей, но автором будет Ариман. Подобно тому, как некогда древние евангелисты были инспирированы свыше и написали книги о сверхчувственных существах, которые их вдохновляли, так будут написаны людьми произведения Аримана.

И в дальнейшем ходе развития человечества наступит двоякое. С одной стороны должно существовать стремление насадить, взрастить на Земле то, чему Михаэль учил в надземных школах души тех людей, которые предназначены благоговейно сохранять, насколько это возможно в Антропософском Обществе, эти познания, чтобы смочь научить тех, кто придут на Землю в следующих воплощениях еще до окончания XX столетия. Тогда многие из тех, кто слышат об этих вещах в первый раз, появятся опять на Земле, что произойдет, следовательно, в недалеком будущем. Но с другой стороны за это время на Земле появятся также написанные Ариманом многочисленные произведения.

Одна из задач антропософов тогда будет — сохранять верность Михаэлевой мудрости и правильно культивировать ее; с мужеством в сердце отстаивать Михаэлеву мудрость и прозревать первое проникновение духовного меча Михаэля в земной разум в том, что отныне этим духовным мечом Михаэля будет владеть то человеческое сердце, в которое вступила мудрость Михаэля. Так что образ Михаэля появится в новой форме, могущей вдохновить каждого антропософа, — в образе Михаэля, стоящего в сердцах людей, а под его ногами — то, чем станет ариманическая литература. Не потребуется той внешней живописи, с помощью которой во времена доминиканцев часто фиксировался следующий образ: наверху стоят схоластики-доминиканцы со своими книгами, а внизу находится языческая мудрость, представленная в виде фигур Аверроэса, Авиценны и других, которых доминиканцы попирают ногами. Такие картины можно было видеть везде, где наглядно изображалась борьба и победа христианской схоластики над язычеством. Но в духе надо иметь следующий образ: преданность Михаэлю, вступающему в этот мир и отвоевывающему на Земле разум, и бдительность, чтобы с ее помощью восстать против блистательной, ослепительной работы Аримана как писателя в течение всего XX столетия. Он будет писать свои книги в самых различных областях; эти книги будут. И он подготавливает своих учеников. Уже в наше время появляется много такого, что действует на подсознание душ, побуждая их возможно скорее опять воплотиться и сделаться тогда орудиями Аримана как писателя. Он будет писать произведения во всех областях: будет писать и по философии, будет писать и поэтические произведения, будет писать в области драматической и эпической поэзии; он будет писать произведения и в области медицины, и юриспруденции, и социологии! Во всех областях будет писать Ариман!

Такова будет ситуация, в которой человечеству придется жить в конце этого столетия. И те, кто сегодня помоложе, еще увидят кое-что многое из того, как Ариман выступает как писатель. Во всех областях должна быть проявлена бдительность и священный энтузиазм в борьбе за Михаэлеву мудрость.

Мои дорогие друзья, если мы сможем проникнуться этим, если мы будем в состоянии почувствовать себя стоящими в духовной жизни в соответствии с только что сказанным, то мы сможем найти свое место истинных антропософов в современной цивилизации. Тогда мы сможем все более и более почувствовать, что от Рождественской конференции в Гетеануме исходит новый импульс, и что перед Антропософским Обществом поставлено нечто такое, в чем сможет, как в некоем “Мировом зеркале”, разглядеть самое себя, да и каждый в отдельности может разглядеть там себя — вместе со своей Кармой, введшей его в Антропософское Общество.

Вот то, что я хотел бы вложить в ваши сердца этими своими лекциями. Ибо надо говорить, обращаясь преимущественно к сердцам. Сердца должны стать помощниками Михаэля в его отвоевывании нисшедшего с Неба на Землю разума. Подобно тому, как древний Змий должен был быть попран ногами Михаэля, так теперь ставший Змеем разум, должен быть отвоеван Михаэлем, должен быть спиритуализирован. И везде, где разум выступает как противник, будучи не спиритуализирован, но духовно ариманизирован, — там он должен быть верно опознан с помощью бдительности, пробужденной Михаэлевым строем антропософского духа (ума).