Мои дорогие друзья!

Первая часть нашей сегодняшней лекции будет использована нами для того, чтобы ответить на возникшие у вас конкретные вопросы (вопросы более общего характера, на которых я уже останавливался, будут нами затронуты в дальнейшем). После этого мы продолжим вчерашнюю тему, которая получит за­втра эзотерическое завершение.

Большинство из этих вопросов так или иначе связано с тем, о чем я и так собирался говорить, и лишь некоторые из них нуждаются в специальном обсуждении. Отвечая на такие вопросы, мы можем позволить себе не следовать какой-либо определенной системе.

Вопрос: Существуют ли упражнения, позволяющие развить так называе­мые лечебные магнетические силы, и если они существуют, то каковы они?

Эта тема заслуживает того, чтобы сказать о ней хотя бы в нескольких словах. Лечебно-магнетические силы относятся к числу тех сил, действие которых разворачивается между эфирным телом одного и эфирным телом другого человека. Затем вы должны представить себе, что действие так называе­мого лечебного магнетизма основывается на следующем: до­пустим, что некто обладает сильным характером и поэтому у него есть возможность развиться в волевом отношении. И может случиться так, что ему будут даны наставления по поводу тех или иных обстоятельств. Заметив, что он страдает той или иной болезнью, я, к примеру, могу посоветовать ему следующее: каждый день в одиннадцать часов утра ты должен думать о солнце, представляя себе, как оно вначале согревает твою голову, затем тепло притекает в плечи и руки, и это укрепляет твою истинную силу. И когда она укрепится, поста­райся активно вызвать в воображении порожденные болезнью ощущения и, используя силу своей воли, изгони их из себя. Вполне может случиться — я говорю «может», а не «должно» случиться, поскольку эти вещи всегда бывают связаны с це­лым рядом проблем, — что этой процедуры будет более чем достаточно для лечения болезни, разумеется, если она не связана с глубокими функциональными расстройствами орга­нов, при которых затронутыми оказываются все четыре члена стихийного тела, то есть твердый, жидкий, газообразный и тепловой члены.

Затем происходит следующее. Человек, получивший от меня указания, воспринимает импульс, воздействующий на его астральное тело. Выполняя мои указания, то есть пред­ставляя себе солнце, тепло в голове и т.д., он усиливает свою волю, которая предрасположена к усилению; тем самым мои указания воздействуют на астральное тело, астральное тело воздействует на тело эфирное, а эфирное, в свою очередь, оказывает оздоровляющее воздействие на тело физическое. И таким образом нарушение, не носящее глубоко органического характера, может быть устранено. Нельзя сказать, что подо­бного рода излечение может происходить только в случае тех расстройств, которые сегодня в медицине называются функ­циональными, в противоположность органическим расстрой­ствам, сопровождающимся действительным повреждением органов. Это различие более чем условно. Невозможно гово­рить также и о том, где кончается функциональное расстрой­ство и начинается органическое. В основе функциональных расстройств всегда лежат легкие органические нарушения, не фиксируемые современными физиологией и патологией ввиду грубости их методов.

Итак, вы видите, что в описанном мною примере мы обращаемся не к действию магнетических сил, а к способности пациента к самоизлечению. При прочих равных условиях этот подход является наилучшим, поскольку он позволяет укре­пить, усилить волю пациента в самом процессе исцеления.

Но можно сделать и по-другому: можно обойтись без воле­вых усилий пациента и воздействовать из своего астрального тела на свое собственное эфирное тело так, что, последнее, в свою очередь, начнет действовать на эфирное тело пациента, и это воздействие будет аналогично воздействию его же собст­венного астрального тела.

Это и есть лечебный магнетизм. Воздействуя на свое эфир­ное тело из тела астрального, врач-магнетизер действует бес­сознательно. Сила, развиваемая ни в результате этого дейст­вия, может быть инстинктивно направлена им на поддержку сил пациента. Ясно, что магнетизер, когда дело касается лечения, должен применять свои силы только там, где они приводят к исцелению. Лечебно-магнетическое воздействие на пациента является допустимым в том случае, если он настолько слаб, что действия, предполагающие участие его собственной воли, не могут привести к успеху. Однако здесь я хотел бы настоятельно подчеркнуть, что использование маг­нетических сил довольно проблематично, поскольку в различ­ных случаях они всегда действуют по-разному. Эта инстинк­тивная способность, активизируя свое астральное тело, воздействовать на свое же эфирное тело с тем, чтобы найти переход к эфирному телу пациента, является строго индиви­дуальной. У некоторых людей она развита довольно сильно, у других — слабее, у кого-то она не развита вовсе. Есть люди, которые являются магнетизерами-целителями просто в силу своего дарования. Но здесь важно то, что способность эта, как правило, временная. Скажем, такой магнетизер-целитель об­ладает так называемым магнетизмом. Он начинает его приме­нять и все идет очень хорошо; но со временем эта способность его покидает и часто случается — именно с магнетизерами, и именно потому, что они утратили свою способность, — что он начинает ее симулировать и становится шарлатаном. В этом и состоит сомнительность магнетизма, во всяком случае там, где он превращается в профессию, ибо он не может быть профес­сией по самой своей сути. Здесь я не могу не сказать об этом. Безусловно действенным лечебно-магнетический процесс — если человек действительно обладает такой способностью — оказывается только тогда, когда он сопровождается подлинно искренним и проникающим вплоть до собственного организма состраданием к пациенту. Если вы лечите магнетизмом, питая истинную любовь к пациенту, вам и в голову не придет относиться к этому как к профессии. Если есть подлинная любовь, и если лечение не наносит вреда в каком-нибудь другом отношении, то оно послужит к добру. Но это может произойти только в том случае, если карма сведет вас с человеком, который сможет помочь вам, исходя из любви. Внешне это может выглядеть как наложение рук или прикос­новение, при котором астральное тело переносит свою силу на тело эфирное, которое в свою очередь воздействует на эфирное тело другого человека.

Следует сказать и о другой стороне дела. Исцеление всегда приносится астральным телом: собственным астральным те­лом, либо — в конечном счете — астральным телом магнети­зера. Обратный этому процесс лежит в основе лекарственной терапии, основанной на внесении субстанций в физическое тело, которые затем частично с помощью своих сил и частично благодаря присущим самому физическому телу ритмам влия­ют на эфирное тело пациента. Начало процесса выздоровле­ния всегда лежит в эфирном теле. Когда вы эфирное тело подвергаете воздействию тела астрального, то вы, собственно, прибегаете к методу душевного исцеления, к которому при­надлежит и лечебный магнетизм. Но здесь возникают пробле­мы, я бы сказал, чисто гуманитарные, социальные, проблемы человеческих взаимоотношений. С другой стороны, вы имеете рациональную терапию, основанную на принципе медика­ментозного вмешательства. В этом случае воздействие на эфирное тело оказывается через тело физическое. Но импульс к выздоровлению всегда должен исходить из эфирного тела. Это чистая фантазия, что физическое тело, заболев, начинает стремиться к выздоровлению. Физическое тело как раз посто­янно несет в себе причину болезней, а уже импульсы к выздо­ровлению всегда должны исходить от эфирного тела.

Вопрос: Какова связь между сердцем и женской маткой, ее расположени­ем, а также душенными переживаниями боли, радости?

Взаимосвязи здесь самые непосредственные. Во-первых, невзирая на отсутствие непосредственного физического кон­такта сердце и матка являются двумя взаимосвязанными орга­нами, причем они связаны друг с другом так же, как связаны между собой Солнце и Луна, светящие одним и тем же светом. Вначале Солнце освещает своими лучами какой-нибудь предмет непосредственно, а затем оно действует окольным путем, через Луну, светя отраженным светом.

Так вот, сердце как орган посылает в человеческий орга­низм непосредственные, прямые импульсы. Оно является ор­ганом, воспринимающим циркуляцию крови в том виде, в каком она имеет место в нормальном человеческом организме. Устройство же матки таково, что она является органом, пред­назначенным для восприятия циркуляции крови, наступаю­щей после оплодотворения. Она предназначена для того же, что и Луна, отражающая солнечный свет. Женская матка отражает восприятия сердца в кровообращении. Они связаны друг с другом, как Солнце и Луна, и при этом их восприятия соотносятся как прямые и отраженные воздействия. Уже ро­дившемуся человеку необходима сила сердца, в то время как зародышу необходима отраженная сила сердца, идущая от женской матки.

Эти органы наряду с некоторыми другими с духовной точки зрения являются не чем иным, как физическим выражением душевного начала в человеке (легкие скорее принадлежат к области физическо-эфирного). Я обрисовал бы это следующим образом: представьте, что вы развиваете в себе способность имагинативного познания. Если эта способность у вас развита, то при созерцании человека вы действительно увидите образы Солнца и Луны, в зависимости от того, на что обращен ваш взгляд — на сердце или на матку. Это и есть фактически то духовное, что человек в этом случае переживает в своей душе; и выходит, что процессы, происходящие в сердце и матке, действительно соотносятся друг с другом, и происходит это в полусознательной области душевного, поскольку сознатель­ная область обычно находится под влиянием мыслей. Так скрыто протекает тонкий процесс взаимодействия сердца и матки. Но человек, обладающий хотя бы незначительной способностью к наблюдению, может заметить, сколь многое зависит от того, как полубессознательно или, я бы сказал, полусознательно должна развиваться сердечная деятельность под воздействием физического окружения. Если жизнь вы­нуждает кого-либо к тому, чтобы постоянно, в силу, скажем, своей профессии, переживать шоковые состояния, то он уже в своей подсознательной жизни имеет точную душевную карти­ну сердечной деятельности; и это отражается на матке. Мы можем видеть, как это происходит, как это переносится на строение эмбриона.

Здесь есть вопрос, сложность которого в том, что на него нужно ответить либо поверхностно, сообщив лишь некоторые сведения, либо на нем необходимо остановиться очень подроб­но. Вопрос сводится к следующему: какое воздействие оказы­вает ношение украшений из драгоценных камней, в частности жемчуга, на отдельные органы?

Подобное воздействие действительно имеет место, однако сам характер его таков, что говорить о нем может лишь человек, обладающий прозрением в духовные миры. Специ­фика этого воздействия в том, что оно строго индивидуально. Совершенно точно можно, например, сказать, что сапфир действует на определенный тип темперамента, а именно холе­рический, но и это — в сугубо индивидуальных случаях. Словом, подобного рода влияния действительно существуют, но чтобы полностью ответить на этот вопрос, необходимо коснуться более глубоких вещей, а это сегодня невозможно.

Ответ на вопрос, можно ли по тем или иным болезням прозревать карму человека, содержится в сказанном мною на этом занятии. Кое-что можно извлечь из того, о чем я уже говорил, что-то станет ясно из последующего изложения.

Здесь у меня собралось какое-то количество вопросов, в том числе и вопросы общего характера, ответ на которые можно найти в моих эзотерических замечаниях.

Теперь следующий вопрос:

Существует ли какая-либо связь, какая-либо параллель между степенью и продолжительностью процесса разложения (Verwesung) после смерти и судьбой индивидуальности в духовном мире?

Связей, имеющих для нас значение и касающихся нас, лю­дей, собственно говоря, нет. Дело в том, что процесс разложе­ния является не чисто физическим процессом, не тем, что обычно видит в нем химия. С ним связано нечто глубоко ду­ховное. Древнее инстинктивное познание ощущало это. Гово­рят же, что наивнутреннейшим ядром предмета является сущ­ность (Wesen), а приставка «ver» всегда означает приближение к чему-либо. Говоря, к примеру, «zucken» (вздрогнуть, затре­петать), вы хотите передать движение, в то время как говоря «verzücken» (восхищать, приводить в восторг), вы приближае­тесь к «zucken». Когда вы говорите «verwesen» (разлагаться), то этим вы передаете приближение к сущности, вхождение в сущность. Человек не является замкнутым существом. Есть духовные существа, которые творят в человеке. Мы несем оп­ределенных духовных существ в физическом, эфирном, аст­ральном телах, и лишь в Я-организации мы свободны. Эти существа, связанные с физическим, эфирным и астральным телами, связаны также и с тем, что после смерти происходит с физическим телом. К этим вещам имеет отношение и вопрос о разложении и кремации, но все это тесно связано с человече­ской кармой. Можно только сказать, что для человека как такового — для человека как индивидуальности — этот воп­рос, собственно говоря, не имеет такого уж особого значения.

Вопрос: Воздействует ли вскрытие, совершаемое спустя определенное время после смерти, на судьбу умершего?

На судьбу умершего это совершенно никак не влияет. Ответы на большую часть вопросов содержатся в моих откры­тых лекциях.

Вот еще один вопрос, представляющий определенную важ­ность.

Вопрос: Скажите пожалуйста, какова природа целительных способностей врача? Имеют ли они чисто личностное происхождение, или же они обуслов­лены общественными взаимосвязями, то есть не может ли быть так, что они проявляются не благодаря отношениям, возникающим между врачом и паци­ентом, а через общность врачей? Возможно ли также, чтобы благодаря подобным общностям отдельные врачи обрели бы силы (как в случае с общиной пасторов), которых они, возможно, и не имели бы, действуя самосто­ятельно?

Действительно, это так, только нечто подобное происходит в случае с каждой человеческой общностью. К человеку всегда притекают силы той общности, в которой он состоит, однако для этого общность действительно должна быть общностью. Необходимо чувствовать ее, ощущать, переживать ее. Все, о чем я с вами говорил и о чем я собираюсь говорить завтра более детально, ведет нас к тому, что здесь мы с вами также можем образовать общность, пусть даже поначалу это будет общность через переписку. Она должна будет настолько сплотить вас, чтобы, оставшись наедине с собой, вы сумели бы ощутить, что из этой общности к вам притекают силы, причем не только интеллектуальным, но также и спиритуальным путем.

Несколько человек совместно задают такой вопрос:

Можно ли воспитать у врача «наметанный глаз»? Имеют ли какую-либо ценность иридодиагностика, графология, хиромантия?

В идеальном случае человек, который способен наблюдать вещи в их самых различных взаимосвязях, может, к примеру, по кусочку отрезанного ногтя чрезвычайно многое сказать относительно общего состояния человека. Это вполне возмож­но. Точно так же и вы могли бы увидеть чрезвычайно много в одном-единственном человеческом волосе, если бы задума­лись над тем, сколько индивидуальных особенностей можно увидеть в волосе какого-нибудь человека. Поразмыслим хотя бы над таким, можно сказать, грубым различием, как разли­чие по цвету волос. В чем его причина? Тут среди вас есть как блондины, так и брюнеты. Обладатели черных волос обязаны этим цветом процессу железа, обладатели же светлых волос — процессу серы, который происходит в волосах и который наиболее силен у людей рыжеволосых. Эти вещи чрезвычайно интересны.

Мне приходилось знать людей, о которых можно сказать: огненно-красный цвет их волос несомненно что-то означает. В таких волосах идет исключительно интенсивный процесс се­ры, в то время как в черных волосах преобладает процесс железа. Но подумайте, ведь это проистекает из человеческой организации в целом. В одном случае человек постоянно вырабатывает что-то, что интенсивно горит — серу, и этим он пронизывает свои волосы, в другом же случае он выделяет нечто иное, а именно — железо, которое вовсе не горит, но предназначено для чего-то иного. В этом обнаруживается глубокое различие между теми и другими людьми в отноше­нии всей их организации. Это, в общем случае очень грубое разделение людей по качеству их волос, в индивидуальном случае может послужить познанию данного человека в целом. Так почему же в таком случае невозможно познать человека по свойствам радужной оболочки его глаза?

Но ведь если подумать, то все это является предметом высшего познания, а вовсе не той бессмыслицы, которая выда­ет себя за познание в иридодиагностике. Ведь это — чистейшей воды дилетантизм. К истинному познанию подобных вещей, ибо они имеют реальные основания, приходят лишь в самом конце долгого пути; равно как и к астрологии приходят лишь в самом конце пути духовного познания, — в противном случае это страшный дилетантизм.

Подобным же образом обстоят дела и с хиромантией и с графологией. Графология относится к той области, для овладе­ния которой человеку нужно обладать реальной инспирацией. Манера письма каждого человека совершенно индивидуальна, и по этому поводу могут быть даны лишь самые общие указа­ния. Однако и они будут чрезвычайно грубыми. Значит, и здесь дело обстоит так, как я уже говорил. Чтобы понять что-либо о человеке, исходя из графологии, необходима инс­пирация. Особенность графологии в том, что почерк человека показывает, каким было его состояние примерно семь лет назад. Если кто-то хочет по почерку определить настоящее состояние человека, то ему нужно вернуться назад и заново пройти весь пройденный человеком путь развития. Он подхо­дит к внутренним состояниям человека семилетней давности, после чего, если он умеет созерцать, со всем воспринятым он движется дальше, вперед, и в результате приобретает более основательное и полное знание об этом человеке. Таким образом, и здесь можно чего-то достичь.

Нечто подобное можно увидеть и в хиромантии, однако и здесь вам необходима инспирация, а вовсе не те поверхност­ные правила, которые сообщаются обычно. И здесь человек должен обладать особым, совершенно особым дарованием, которое только и позволит исследовать линии руки: ведь и они тесно связаны с развитием человека. Сравните хотя бы свои собственные руки, рассмотрите линии левой и правой руки. Не правда ли, при простом взгляде на вещи можно заметить лишь то, что человек пишет правой рукой, а не левой. Тут видно большое различие. В отношении же линий дело обстоит так, что по левой руке человека благодаря инспирации можно увидеть всю его карму. По правой руке видны личные способ­ности, усвоенные человеком в этой жизни. Эта его земная жизнь сотворена его судьбой, в то время как способности ведут его в будущее.

Все эти вещи не лишены оснований, однако представлять их гласности чрезвычайно опасно, поскольку здесь мы попада­ем в сферу, где серьезность и шарлатанство самым тесным образом соседствуют друг с другом. В естественной связи с предпринятым мною рассмотрением, оказывается еще и дру­гое.

Видите ли, мои дорогие друзья, после того, что я говорил вам вчера в конце занятия о смысле выражения «быть врачом», о том, что это уже принадлежит к числу мировых процессов, вам должно быть ясно, что речь идет о моральных состояниях, которыми душа проникается действительно очень глубоко. Ведь я показал вам, что, у обладателя действительных знаний о лечебных средствах, отнимается сила этих средств, то есть именно знание о лечебном средстве лишает человека возмож­ности воспользоваться им для собственного исцеления. Ясно, что простое знание химии не приводит к подобным вещам, потому что это, собственно, и не является знанием. Но истин­ное знание лишает его такой возможности.

Затем подумайте о следующем: мышечная система челове­ка познается в имагинации, о чем мы с вами говорили вчера. То, что действует в мышце, учатся познавать, переходя к образному, имагинативному познанию. А для того, чтобы узнать, какое из средств может целебно действовать в том или ином мышечном органе, необходимо чтобы и терапевтическое знание было имагинативным. Истинное познание внутренних органов инспиративно, и лишь оно, но никак не химическое познание, является подлинным. Но предположим, вы облада­ете знанием о том, что какое-то лечебное средство определен­ным образом воздействует на человеческую мышечную систе­му. Это будет означать, что вы приобрели это знание имагинативным путем. Но имагинативное знание не имеет ничего общего с тем, как сегодня обычно представляется знание. Знание, как его обычно сегодня представляют, прони­кает в человека не очень глубоко, собственно говоря, оно распространяется не дальше его головы, в то время как имаги­нативное знание всякий раз одновременно затрагивает и его мышечную систему. Наряду с этим также и терапевтические имагинативные знания, дорогие мои друзья, таковы, что вы «ощущаете» их своими мышцами. К подобным вещам вам необходимо относиться действительно серьезно.

Здесь, чтобы быть понятым до конца, я хотел бы высказать нечто парадоксальное, но парадокс в данном случае является истиной. Моя «Философия свободы» мало понята, потому что люди не умеют ее читать. Они читают ее как обычную книгу, но моя «Философия свободы» задумана не как обычная книга. Моя «Философия свободы» живет в первую очередь в мыслях, но именно в правильно пережитых мыслях. Непережитые, абстрактно-логические мысли, сплошь и рядом возникающие в сегодняшней науке, переживаются в головном мозгу. Но мысли в том виде, в каком я их выразил в моей «Философии свободы», — это и есть парадокс, — человек во всей своей целокупности переживает в костной системе. Именно так: целостный человек переживает мысли в своей костной системе во всей его целокупности.

Я могу выразить это в еще более парадоксальной форме: тому, кто понял мою «Философию свободы», неоднократно во время чтения и особенно по окончании книги в воображении будет являться скелет. Это происходит естественным образом, само собой, но вы не замечаете этого, потому что не видите здесь связи. Это явление связано с моральной позицией «Фи­лософии свободы» в целом, с ее обращенностью к свободе мира. Свобода состоит уже в том, что человек из своей кости посред­ством мышц устремляется во внешний мир. Несвободный следует своим влечениям и инстинктам. Свободный же руко­водствуется запросами и потребностями мира, который он в первую очередь и должен любить. Ему следует приобрести отношение к этому миру, и выражается это в имагинации костной системы. Внутренне костная система является тем, что «переживает» пережитые мысли. Таким образом, пережи­тые мысли переживаются человеком с помощью его костной системы, переживаются всем человеческим существом, но в первую очередь — всем «земным», «твердым» человеком.

Некоторые люди делали рисунки к моей книге. Они пока­зывали мне самые разнообразные вещи. Они стремились пере­дать мысли «Философии свободы» в образной форме. Тому, кто хотел бы запечатлеть ее содержание в рисунках, пришлось бы изображать драматические сцены с участием человечес­ких скелетов. Если в присутствии самой свободы человек отрешается от всего чисто инстинктивного, то в мыслях о свободе он переживает необходимость отрешиться от своей плоти и крови. Он должен стать скелетом, должен стать «земным», и мысли его действительно должны стать «земны­ми». А это значит, что человеку необходимо работать над самим собой.

Я говорю это к тому, чтобы вы увидели, что уже в случае самых обычных мыслей происходит нечто, захватывающее всего человека. Если от мысли перейти к имагинации, то она будет переживаться в мышечной системе. Инспирация переживается внутренними органами. Не надо только забывать — там, где речь идет об инспирации — изречения «naturalia non sunt turpia»*, поскольку при известных условиях с помощью почек или же других нижних органов бывает возможно до­стичь удивительнейших инспираций.

Итак, то, что является высшим познанием, действительно требует всего человека, и от инспирациии и имагинации никаких впечатлений не получит тот, кому неведомо, что имагинация — это работа, совершенно аналогичная физиче­ской, поскольку она также связана с напряжением мышц. Поэтому между физическим трудом и имагинированием су­ществует определенное соответствие.

Если мне позволят говорить о собственной персоне, то я всегда считал, что моей способности имагинировать исключи­тельно благоприятствовало то, что будучи еще ребенком я колол дрова, вскапывал картофель, работал лопатой, сеял и так далее. Я говорю об этом не из желания похвалиться перед вами, но тому, кто в свое время выполнял такую работу и это стало для него привычным, легче бывает достичь имагинации, требующей напряжения мышц. Итак, привычный мышечный труд в юности позднее, если вы стремитесь к имагинациям, пойдет вам на пользу.

Но учтите, что движения, не являющиеся работой, для этого не подходят. Вообще говоря, процессу имагинирования игра совершенно не помогает. Я не выступаю против игры как таковой. Если вы обратитесь к моим педагогическим работам, вы увидите, что я действительно ничего не имею против игры, однако имагинация приводит покоящуюся мышцу — посколь­ку это, разумеется, должно происходить в состоянии покоя — в то же состояние, что и настоящий физический труд.

Но из этого вы можете заключить, что когда вы, избравшие путь врача, здесь вместе с нами знакомитесь со столь примеча­тельными вещами, знание об этих терапевтических предметах вторгается в вашу мускульную систему, и это станет чем-то, что сыграет определенную роль в вашей карме. Предположим, к примеру, что вы знакомы — я конструирую сейчас совер­шенно идеальный случай — скажем, с истинной терапией черной оспы. Предположим — я конструирую совершенно идеальный случай — вы знакомитесь, скажем, с истинной терапией черной оспы. Настоящая черная оспа вызывает очень сильную инспирацию и даже инспирацию с интуицией, и если вы действительно обладаете знаниями такого рода, если вы, мои дорогие друзья, являетесь в этой области действитель­ными терапевтами, это будет действовать на вас сильнее (если только это действительное знание) чем любая прививка. Ваше знание будет действовать иначе, чем прививка, но намного сильнее, и вы, изучая терапию оспы можете вызвать в себе подобие исцеления заранее, профилактически, и тем самым приготовите себя к тому, чтобы (если вы понимаете, какая здесь существует взаимосвязь) — чтобы, преисполнившись любви, без страха входить к больным оспой.

Все эти вещи имеют и свою обратную, изнаночную сторону. Ведь согласитесь, что знание лечебных средств — я имею в виду действительно имагинативное или инспиративное зна­ние (необязательно, впрочем, чтобы в его основе лежала ваша собственная имагинация; она может быть сообщена вам дру­гим человеком, но даже в этом случае она действенна для каждого, о чем я часто говорил), — так вот, это знание само по себе будет действительным лечебным средством, несущим в себе целебные силы. Если вам известна идея того или иного лечебного средства, то она уже действенна, но действенной она будет лишь до тех пор, пока вы не испытываете страха. Страх является полярной противоположностью любви. Если вы, вхо­дя в больничную палату, испытываете при этом чувство стра­ха, то никакая терапия здесь не поможет. Если же вы входите туда с любовью, отрешившись от самого себя и всей душой обратившись к тем, кого вы лечите, если вы сможете жить в любви в вашем имагинативном, инспиративном познании, то в этом случае вы будете не просто носителем тех или иных личностных качеств, не просто личностью, трусливо несущей приобретенное знание, а познающей личностью, любовно вно­сящей самое себя в процесс лечения. Таким образом, медици­на вовлекается в моральную область не только из внешних, но также из внутренних оснований.

И из всех областей, где речь идет о духовном познании, именно к медицине в наибольшей мере относится следующее: необходимо развивать мужество. Вам известно, что мужество является тем, что окружает нас повсюду. Воздух — это иллю­зия. Нас повсюду окружает именно мужество. Для того, чтобы жить в мире, в котором мы дышим, нам необходимо мужество. Если же мы в той или иной мере склонны к малодушию, то мы уже живем не вместе с миром. Мы замыкаемся в себе; нам только кажется, что мы дышим. То, в чем вы нуждаетесь при. медицинском обучении в первую очередь, — это мужество, мужество исцелять. Фактически дело обстоит так, что если вы можете противопоставить болезни мужество исцелять, то вы уже обладаете верной ориентацией, которая в девяноста про­центах случаев приводит к необходимому результату. Это моральное качество самым непосредственным образом связа­но с процессом лечения.

Поэтому обучение должно быть построено следующим об­разом: первый курс для изучающих медицину — то, что я излагал на первых трех лекциях: основы познания природы и человека, космическое и человеческое познание. Далее, вто­рой курс: эзотерическое погружение в сферу действия меди­цинских сил, такое рассмотрение медицины, какое было про­ведено мною во время четвертой лекции, и об этом я еще буду говорить завтра. Затем должен следовать последний курс, самое существенное в котором — рассмотрение терапевтиче­ского метода в связи с развитием истинных врачебных мораль­ных способностей, ибо из одного с необходимостью вытекает другое. На последнем курсе должна быть приобретена такая моральная квалификация, что болезни действительно станут для врача полной противоположностью того, чем они являют­ся для пациентов. Они станут для него чем-то таким, что он любит, впрочем, я не хочу сказать, что из своей любви к ним он должен начать заботливо взращивать и лелеять их, чтобы больной как можно дольше болел. Нет, он любит их постольку, поскольку болезнь лишь тогда достигает своего истинного назначения, когда она излечивается.

Что же это значит? Видите ли, дорогие мои друзья, быть здоровым значит нести в себе те или иные духовные свойства, так называемые нормальные духовно-душевные качества. Быть больным, иметь какую-либо болезнь фактически озна­чает находиться под влиянием какого-либо духовного качест­ва. Я знаю, что какой-нибудь благоразумный человек, наш современник, услышав то, о чем я сейчас говорю, скажет: ну вот, возвращается древнее учение об одержимости. Но, во-первых, это еще вопрос, что хуже — древнее учение об одержимости или новое, поскольку если речь идет об одержи­мости, то не все ли равно, одержимость ли это духами или бациллами? Это как раз то, что должно быть в первую очередь исследовано на предмет его практической ценности. Совре­менные медики постоянно признаются в своей профессиональ­ной одержимости, но только их пониманию больше подходит изучение одержимости материалистического толка. Тут все дело в том, что, неся в себе болезнь, несешь в себе также и определенное духовное качество, которое не присутствует в нормально протекающей жизни человека. Но это именно духовное качество.

Здесь мне вновь придется говорить парадоксами. Допу­стим, вы стремитесь постичь взаимосвязь — то, о чем я здесь говорю, совершенно реально — между созвездиями Зодиака: Овном, Тельцом, Близнецами, Раком, Львом, Девой, Весами, Скорпионом, Стрельцом, Козерогом, Водолеем и Рыбами. Существует колоссальная разница между этими семью созвез­диями (вверху) и этими пятью созвездиями (внизу). Если вы придете к имагинативному восприятию группы из семи созвез­дий, вам явится в Космосе мужское существо, а в этих пяти созвездиях — женское. Таким образом, мужское-женское начало в имагинативном восприятии простирается над Зодиа­ком в виде замкнутой змеевидной формы.

Ни один человек не сможет выдержать подобной имагинации, если он не сделает следующего. Возьмем черную оспу в том виде, в каком она выявляется в симптомах физического тела. Теперь представьте себе, что некто способен произвести следующее. Представьте себе человека, больного оспой. Пред­положим, что в своем астральном теле и Я-организации он несет силу, способную полностью вытянуть эту болезнь из физического и эфирного тела, и пережить ее только в своем астральном теле и Я, так что его эфирное и физическое тела сразу же излечатся. Примем это в качестве гипотезы. То, что я только что описал, в действительности невозможно, однако если вы хотите пережить эту имагинацию, вам необходимо без принятия оспы в свое физическое и эфирное тела сделать именно то, что я сейчас описал. Вам необходимо не в физиче­ском и эфирном, но в астральном теле и в Я-организации переболеть оспой. Это означает, что вам следует пережить ее духовно, пережить духовный коррелят физического заболева­ния. Оспа, дорогие мои друзья, является физическим отраже­нием того состояния, в котором находятся ваши Я-организация и астральное тело, когда вы переживаете подобную имагинацию. И тогда вы увидите, что оспа на больного челове­ка оказывает то же влияние, которое в духовном познании приводит к имагинации звездного неба.

Здесь вы можете увидеть, насколько тесно связана болезнь не с физическим телом, а именно с духовной жизнью. Болезнь является физической имагинацией духовной жизни. И поскольку физическая имагинация присутствует неправомер­ным образом, — ведь она не должна подражать определенным духовным процессам, — постольку то, что в духовном мире при известных обстоятельствах является чем-то высочайшим, в физической организации при известных обстоятельствах выступает как болезнь.

Следовательно, болезнь нужно понимать так, чтобы чело­век мог сказать себе: если бы у определенных духовных существ не было бы возможности известными способами (об этом мы поговорим завтра) проникать туда, где им не место, это означало бы, что их нет и в духовном мире. Тем самым обнаруживается, в каком тесном родстве находится истинное духовное познание с болезнью. Познавая духовное, познаешь, собственно говоря, болезнь. Иначе и быть не может: пережив однажды подобную имагинацию звездного неба, узнаешь, что такое оспа, ибо она является лишь физической проекцией того, что переживаешь духовно. Таково, в сущности, всякое знание о болезни. Можно было бы сказать: если небо, но и ад, конечно, чересчур сильно захватывают человека, он заболева­ет, если же они захватывают только его душу и его дух, то он становится или мудрым, или умным, или рассудительным.

Все это, мои дорогие друзья, вы должны «переварить» душой. Тогда вы увидите, какую задачу имеет антропософия относительно искусства врачевания. Антропософия прямо по­казывает, что истинные божественные прообразы в демониче­ском отображении являются болезнями. И тогда вы узнаете — и знание это будет становиться все глубже и глубже, — что именно на почве антропософии следует искать то, что необхо­димо сегодня для реформы медицинского обучения.

___________

* Естественное не постыдно (лат).