"По какому бы пути ты ни шёл, границ души ты не найдешь: столь глубок её Логос".
Гераклит
Иоаннов день, Пасха, Рождество - обозревая свой, пройденный через эти великие моменты года путь, душа видит, как обретала она в каждом из них одно из духовно-жизненных начал, одну из тех сил, что олицетворяют, собственно, само существо Микрокосма. ВЕРА, ЛЮБОВЬ, НАДЕЖДА - каждая из них, созревая по мере сознательного и активного прохождения человеком одной из четвертей годичного круга, знаменовала новый аспект его отношений с внешним миром, являлась душе как еще одна дарованная ей возможность вырастать из самой себя, ощущать себя соучастницей в Божественных деяниях. И, как могли мы видеть, природа этих сил такова, что полное раскрытие, рождение одной из них в душе непреложно закладывает основу для пробуждения и созревания другой в следующей четверти года.
Надежда, итог и плод душевной работы в Третьей четверти, осеняет душу началом Любви, которая, достигнув полноты своего проявления в Четвертой четверти к моменту Пасхи, в свою очередь преображает затем душу, распахивает ее навстречу Вселенной, что было бы невозможно без закладывавшихся в душе уже в преддверии Первой четверти зачатков доверия к этой Вселенной, Веры в свою родственность ей и в благотворность лучащихся навстречу человеческим чувствам Мирового Света и Мирового Тепла.
И вот душа вновь, в очередной раз, у порога Второй четверти - второй половины Сновидческого полугодия. Здесь мы остановились в нашем рассмотрении, когда проследили раскрытие трех основополагающих аспектов душевного бытия в первой части этих наблюдений. Теперь, после неоднократного мысленного прохождения каждой из четырех фаз совместного годичного движения Макро- и Микрокосма, вглядимся пристальнее в этот важный этап ежегодного странствия души.
Прожив вместе с Календарем души предыдущую четверть года, мы знаем, как увлекаемая Солнцем душа человека могла достичь летних высот Иоаннова дня и обрести собственную полноту вместе с воспринятым здесь в собственные глубины началом Веры. Человеческое мышление дошло до крайних пределов самоумаления и растворения в буйной природной жизни Сновидческого полугодия. И именно обретенное тогда начало Веры, ориентирующее человеческое мышление на приятие импульсов Мышления космического, связывающее эти два полюса вселенской мысли, позволит теперь душе полноценно прожить эту пред-Михаилову четверть.1 Ибо не что иное как Мировое Мышление, Мировое Слово, творящий Мировой Дух - главное действующее лицо Второй четверти (14-15, 17-18). Лишь к концу ее созревающая к собственной активности душа, будучи "вручена сама себе" этой могучей внешней силой Макрокосма, обретет и собственный душевный свет, осознает себя способной распространять этот внутренний свет "во тьме пространства и времён" (21 -22,24-25). Но этим душевным светом
становится тогда именно "Свет из мировых просторов, продолжающий жить мощно во мне"(22). А в человеческом самопознании "устремится вперед", обретая в нем новую жизнь, сам Мировой Дух (24). Это он сейчас, на склоне лета, пронизывает и наполняет своими силами глубины человеческой души, чтобы действенно проявиться в "человеческих трудах" (31) и в собственном человеческом мышлении в предстоящем "бодрственном" полугодии.
Начало Веры, позволяя душе возвыситься над непосредственной достоверностью чувственного мира, тем самым дарует ей возможность воспринять теперь некое новое начало - четвертое из определяющих ее существование.
Природа этого начала не позволяет отнести его, подобно трем прежде обретенным, к собственно человеческим духовным силам. В отличие от них, оно живет и действует реально лишь в том случае, когда налицо, так сказать, равноправное взаимопроникновение и взаимодействие Микрокосма и Макрокосма, человеческого разумения и Космического Мышления - Мировой Мудрости. Это поистине Богочеловеческое начало. Имена его мы находим в ранних памятниках античной философии, не оторвавшейся еще от своих мистериальных корней, в мистических движениях эллинизма, в творениях неоплатоников и в христианской эзотерике, в Каббале евреев и в теософии Генриха Сузо и Якова Бёме, в высоких штудиях классического идеализма Нового времени, прорабатывавшегося к подлинно спиритуальному реализму видения мира, к чистому единству человеческой и Космической мысли.
Позднее этот духовный принцип мы встречаем действенно пронизывающим всю социальную, культурную жизнь "всеединого человечества" в русской философии "нового религиозного сознания" и у русских поэтов-символистов на пороге 20-го столетия.
Это - MAGNA MATER DEORUM до-христианского культа, Вечная Женственность ("das ewig-weibliche") Гёте, Божественная МУДРОСТЬ-СОФИЯ, Душа Мира, соединяющая Творца и творение, грань и одновременно связующее звено между Богом и миром, "Церковь вселенной", "Идея Божия", которую, однако, по словам русского философа Сергия Булгакова, "нельзя мыслить только как идеальное представление, лишенное жизненной конкретности и силы бытия".
Эту ее особенность мы и видим отраженной в изречениях Календаря, относящихся ко Второй четверти года. Ибо лишь став сама, в определенном смысле, этой Софией, может человеческая душа воспринять дар Духа, зачаток Мирового Слова, действующего в мире внешних чувств во всей своей "жизненной конкретности и силе бытия".
Обретение этой Божественной Мудрости-Софии, пронизание ею собственного разума, всей человеческой жизни - вечный идеал исторического человечества. Это тот великий идеал спиритуализации погруженного в земное человеческого мышления, воплотиться которому дано ныне реально в антропософской духовной науке. Здесь впервые возникает уникальная возможность гармонического взаимодействия и полного раскрытия тех способностей, что коренятся как в "бодрственной", так и в "сновидческой" природе человеческого душевного существа. Философский, религиозный, научно-познавательный, художественный, социальный аспекты полноценного земного человеческого творчества - все это в эпоху Михаила получает новые преобразующие и одухотворяющие импульсы в мощном потоке откровений духовных миров, излившемся в человечество благодаря жизненному подвигу Рудольфа Штейнера. И знаком поворота человеческой истории в самых глубоких низинах материализма к новой эпохе служит ныне возможность для каждой человеческой души сочетаться с этим великим идеалом.
Итак, в отличие от остальных годичных четвертей, каждая из которых отвечает одному из трех душевных аспектов человека - воле, мышлению или чувствованию, - Вторая четверть наиболее благоприятствует активному взаимослиянию целостного человеческого существа и Мирового Духа.2 Ко дню Михаила, открывающему собой Бодрственное полугодие, волевое существо человека становится способным пережить "материнское бытие" природного мира как свое собственное (26): в этот момент жизни года личностно-мировое, Богочеловеческое начало -София - в наибольшей степени может быть воспринято, воплощено в земную жизнедеятельность души. Тем самым человеку открывается возможность стать со-творцом вершащего в мире Божества.3
Что знаем мы об этом начале, в котором Микрокосм и Макрокосм слиты воедино?
Русский религиозный философ Владимир Соловьев, в работах которого можно встретить свидетельство реальных мистических переживаний, связанных с Софией как высоким индивидуальным духовным существом, обращал внимание на то, что лишь в русской иконописной традиции вполне определенно персонифицирован ее образ. Византийских аналогов не существует. В то же время он знал, что имевшие место задолго до его поисков обращения за разъяснениями к просвещенным церковным лицам ни к чему не приводили. И это укрепило его в убеждении, что здесь речь не может идти о какой бы то ни было унаследованной с церковным восточным христианством концепции. Напротив, имагинативный взор безвестных мастеров - подвижников иконописи был обращен в будущее, к тем временам, когда проработавшееся к высшей духовности человечество станет единым, очищенным и просветленным существом. Это существо есть в то же время "выраженная, осуществленная идея" самого Божества.
Соловьев указывает, что уже библейская книга "Притчей Соломоновых" говорит о Софии-Премудрости как о существовавшей "прежде создания мира" (то есть мира природного): "..."Бог имел ее в начале путей Своих", то есть она есть идея, которую Он имеет перед Собою в своем творчестве и которую, следовательно, Он осуществляет".4 Поразительным образом эти размышления Соловьева приближаются к духовно-научным сообщениям Рудольфа Штейнера о том образе, что "подобно великолепному Храму стоит в далях времен" и который открывается человеческой душе в известный момент ее странствия между земными воплощениями. Храм этот есть "благороднейший человеческий идеал, мировая цель Богов, их цель и религия - образ Человечества". Этот образ "парит для Богов" и "как высочайшее художественное достижение Богов представляет отображение божественного бытия в человеческом образе".
При лицезрении этого Храма "божественные силы проникают своим теплом и огнем наши внутренние силы души. Это есть урок, гласящий непосредственно нашему внутреннему и выражающийся в том, что мы все больше и больше приобретаем способность действительно желать идти по пути к тому, что мы созерцаем как идеал".5
Христос - Представитель, возвышеннейший идеал и воплощение человека как такового. Это один из важнейших аспектов существа Спасителя. София - Матерь Его, по исповеданию гностиков-иоаннитов. Предназначение каждой человеческой души - стать этой Софией в конце длительного и бесконечно трудного пути самоочищения и совершенствования. Последнее же в огромной мере есть способность души воспринимать в свое лоно оплодотворяющий импульс "Отчего Духа", Мирового Я.
Посмотрите, как отчетливо этот аспект взаимоотношений человеческого и Мирового Я отображается в изречениях Календаря души, относящихся ко времени между днем Иоанна и днем Михаила! Мощно звучит здесь тема духовного оплодотворения души и вызревания в ее лоне зачатка Мирового Слова, отражением Которого должно стать Я человека (16, 18, 21, 22, 24).
И в то же время душа обнаруживает, что осеняющие ее дары Мирового Духа - не что иное как истинное идеальное существо человека, в которое она облекается, если действительно забывает, утрачивает свое "обособленное волевое бытие". Предчувствие этой встречи со своим собственным праобразом в Мировом Бытии начинает нарастать уже в ходе после-пасхального движения души к "Софийной" четверти (3,4, 5, 6,9, 11, 12). Не о том ли своем "изначальном состоянии" памятует теперь "взрастающее Я человека" (3), когда оно вместе с Богами могло созерцать великий Храм - "отображение божественного бытия в человеческом образе", по приведенному выше свидетельству Рудольфа Штейнера?
Вся же Вторая четверть по существу может, при соответствующей работе души, стать торжеством обретения "себя самого" - как душою в мировых просторах и Мировом Я, так и Мировым Духом, "заново оживающим в человеческом самопознании" (24).
Такая "материнская" работа души есть неотъемлемая часть природного бытия, она ему жизненно необходима. Вот как говорит об этом в применении к соборной Душе человечества Владимир Соловьев, созерцая образ Софии Премудрости Божией на иконе древнего новгородского храма: "Это Великое, царственное и женственное существо... кто же оно, как не истинное, чистое и полное человечество, высшая и всеобъемлющая форма и живая душа природы и Вселенной, вечно соединенная и во временном процессе соединяющаяся с Божеством и соединяющая с Ним все, что есть". (Собр.соч. т.9, СПб., 1913, С.190-191). В то же время "София есть тело Божие, материя Божества, проникнутая началом Божественного единства".6 "Осуществляющий в Себе или носящий это единство Христос как цельный божественный организм - универсальный и индивидуальный вместе - есть и Логос и София". (Вл.Соловьев. Собр. соч. т. III. Спб. С.114).
* * *
Как говорилось уже, было бы ошибкой педантично ограничивать и теснить рамками одного какою-то "сезонного" периода деятельную жизнь любого из душевно-духовных принципов, любой действующей из душевных глубин человека силы. Мы видели, к примеру, как созревающее в Третьей четверти начало Надежды направлено в это время на внутреннюю способность человека разрешать "жизненные загадки", постигая укрепленным в себе мышлением сокровенный смысл переживаний и испытаний собственной жизни, а вслед затем, в Четвертой четверти надежда души обращается уже вовне - к силам Мирового Мышления и Мирового Бытия. И, конечно, она, как и другие основополагающие принципы жизни души, никогда не может быть выключена из этой жизни без ущерба нормальному нравственному и душевному равновесию человека. Речь может идти именно лишь о принципиальном соотнесении определенного духовно-душевного начала в его характерной сущности с определенным же циклом внешне-природной жизни в кругообороте года, благоприятствующим наиболее активному раскрытию именно этого начала. Ведь при всей достигнутой в ходе эволюции внутренней независимости человеческой душевной жизни, она все же с высочайшей закономерностью включена в общую природную жизнь Земли. И здоровое мироощущение неизменно свидетельствует об этом, какое бы время года ни подступало к человеку.
Вот, совершив очередной кругооборот, подошли и мы в своих рассмотрениях к определенной области года: душа призывается теперь готовиться к переходу из Сновидческого полугодия в Бодрственное. В последних пред-Михайловых изречениях (23-25) со всей определенностью звучит мотив засыпания, затемнения природной жизни и пробуждения "меня самого" во тьме жизни душевной, созидания в ней Мировым Духом волевого плода Я-ощущения. Ясно, определенно проявляет здесь себя та известная противоположность взаимопроникающих - человеческого и природного - начал, что тесно связана с противоположностью состояний летней и зимней жизни Земли.
Летом природное начало, ярче всего обнаруживающее себя в обступающем нас растительном мире, расцветало, интенсивно изживалось в неисчислимых явлениях оплодотворения, созревания, роста. Для растения это, в известном смысле, поистине эпоха его инкарнации, бодрствования связанных с ним элементарных духовных существ. В пронизанном солнцем окружении Земли, в небесных далях, несущих растению питание и его, так сказать, внешнее жизненное содержание в своего рода "восприятиях" и "впечатлениях" - там его "Земля", опора, почва, к которой оно и обращено летом в своем "бодрствовании", там иоле его деятельности, которая непосредственно, тесно связана с деятельностью планет и звезд, а также различных классов элементарных существ, чья жизненная сфера фактически простирается из-за пределов Земли.
Человек же в это время, следуя в сопереживании за природными процессами, вел, в сущности, сновидческую жизнь, выходя из личностной душевной замкнутости в мир величественных, пронизанных мировой жизнью имагинаций. Это происходило благодаря уже самой летней насыщенности пробудившейся природы красками и звуками, многообразнейшими проявлениями деятельности существ, которым не дано было высвободиться, подобно человеку, из неукоснительной зависимости от природной необходимости, из тесной включенности в жизненные циклы, совместные с сезонной жизнью Земли. Это богатство внешне-чувственных восприятий, даруемых человеческой душе в летнее время, не что иное для нее как с о н -животворный и целительный, напечатлевающий ей новые силы через созидательные жизне-образы Макрокосма. Вслед за Душой Земли, также покидающей тогда свои твердыни, человек устремлялся летом в необъятную жизнь Вселенной - подобно тому, как это происходит с ним каждую ночь. Для растения же духовным Солнцем является центр Земли. Это его "Макрокосм", куда устремляются связанные с ним духи Земли зимой и где черпает оно тогда живительные творящие праобразы для своей будущей летней "бодрственной" жизни. К этому своему Солнцу обращена "голова" растения - его корни, как и человеческая головная организация обращена к питающему ее мыслительному потоку,, струящемуся из солнечных и звездных далей, в которых она ведь, собственно, коренится. 7
В противоположность существу растения, человеческая душа, следующая в сопереживании течения года за природной жизнью, может теперь, на пороге Бодрственного полугодия, когда "ко сну стремится существо природы" (25), обратиться к своим земным жизненным задачам и возможностям. И если для засыпающего существа растения зима знаменует подобный сну выход к животворным источникам его "неба", то в отношении человека это время, напротив, благоприятствует наибольшей полноте бодрствующего самоосознания, личной душевной активности, жертвенно обращаемой на созидание во внешнем мире. Жертвенно - ибо бодрствование есть умирание, сжигание физически-жизненного в душевном огне ради свечения Духа. Поистине, душа человека, по слову последнего пред-Михайлова изречения, может теперь принадлежать самой себе, излучать внутренний свет во тьму пространства и времени, где в это время отходи! ко сну существо природы.
И теперь существо человека наиболее склонно сочетаться в своей душевной пробужденности с полнотой воспринятой некогда макрокосмической Мудрости - Божественной Софии, струившейся тогда к нему еще в "грезах мысли" с самого начала Второй четверги (14).
Вместе с Душой Земли вновь возвращается душевное существо человека в земное. Но должным образом освоиться в земной реальности, сообразуясь с ее законами, сможет оно лишь опираясь на силы Михаила, бдительно стоящего у этих осенних врат. Победа в великой очищающей Землю битве, ежегодно свершающейся в этом пункте года, зависит от того, в какой степени сумела душа воспринять в летних высотах Мирового Мышления силу для борьбы, когда совместно с Михаилом странствовала там в продолжение "сновидческого" полугодия. Ведь в преддверии Третьей, Волевой четверти битва эта ведется за подлинно человеческое бытие на Земле, за сохранение присущего лишь человеку равновесия между "тем, что вверху, и тем, что внизу". И его работа в косной земной материи обретет смысл и оправдание, лишь будучи пронизана светом Божественной Мудрости.
* * *
Интересно проследить, как переживается в душе сама субстанция времени, определяя характер нашей связи с мировой жизнью в соответствии с временным движением года.
Вот Первая четверть. Душевная жизнь человека интенсивно погружена во внешнечувственные впечатления, здесь и теперь блистающие и звучащие для нее извне. Это по преимуществу жизнь в настоящем.
Устремленный в будущее мотив предчувствия, как мы помним, начинает звучать лишь с середины этой четверги (7), нарастет в течение Второй и, достигнув высшей силы в самом начале Третьей, преображается здесь в один из духовных принципов человека - Надежду (27,28,29), которая по своей природе также обращена вперед, в будущее. В последних строках следующего сразу вслед за этим изречения уже прямо звучит несвойственная языку Календаря и потому невольно настораживающая - словно бы в соответствии с общей пробуждающей тональностью этого момента - грамматическая форма будущего глагольного времени (30).
Фактически же все светонисходящее полугодие протекает для души под знаком будущего. Календарь души особым образом дает знать об этом. Во многих относящихся к этому периоду изречениях настойчиво звучат указания на те духовные блага, которые душе еще только предстоит обрести, если она совершит требуемое от нее ходом времени. Это подчеркивает часто встречающийся здесь и практически отсутствующий в изречениях световосходящей половины года оборот с предлогом "чтобы" (zu, dass (15,16, 17,18,22,26,32,37,39). Это "zu" настойчиво, трижды в одном изречении, прозвучит еще и в самом начале Четвертой четверти (41) перед тем, как войдет в свои права сила памятования (44, 46, 49), присущая разворачивающемуся здесь в полную силу Я-сознанию человека. Лишь он один на Земле одарен способностью удерживать в себе образ прошедшего, служащий ему ориентиром во внугренней жизни и вразумлением для достижения достойного человека бытия.8
Последнее же, послерождественское (39) изречение предыдущей четверти ознаменовалось уже высвобождением из мощи мышления чувства самого себя (Selbstgefuehl).
К ПЕРЕЖИВАНИЮ ДУШОЙ СУБСТАНЦИИ ВРЕМЕНИ
Человек - центр Вселенной. Одно из значений этого положения состоит в том, что всё, свершающееся как в зримых, так и в сокровенных мирах, неизбежно отражается в человеке, проецируется в его существо с любой макрокосмической "периферии" и действенно на него влияет, также как и любая собственная его мысль или поступок излучается вовне и находит своего адресата в мире ближнем и дальнем.
В одной из хасидских притч раби Нахмана (1800-е годы) для пояснения соотношений между вещественным и духовными мирами давался образ колеса с его ободом, спицами и осью. Ось - это та точка, где неизмеримые миры духа с непостижимой силой уплотнены в наш вещественный мир. И именно потому так тесно в нем все переплетено: добро и зло, радость и горе, наслаждение и страдание, справедливость и подлость, истина и заблуждение и т.д.
Возвыситься над этой стесненностью и хаосом человеку дано лишь на путях познания, которые, словно спицы колеса, тем ближе подводят к "правильному различению", чем дальше сможет продвинуться по ним познающий в направлении духовно-мирового "обода".
Следуя этому образу, мы также можем сказать, что человеческая душа, самой своей земной жизнью осознанно участвующая в жизни Макрокосма, тем самым выходит в своем осознающем усилии на некую духовную периферию, "обод" вселенского Колеса. А медитативное переживание своего местонахождения в определенном регионе годичного круга как раз и служит ей упомянутой "спицей".
В то же время мы знаем из сообщений духовной науки, что еженощно весь временной путь минувшего дня душа особым образом проходит в обратном направлении, так что утром мы пробуждаемся в том же "пункте времени", где находились утром предыдущего дня, и т.д., все вновь и вновь. Иначе говоря, от рождения до смерти мы ни на йоту не отдаляемся от изначальной точки своей, так сказать, вставленности в земную жизнь, ежедневно, однако, совершая из этой точки "вылазки", для которых душа, собственно, и явилась в этот пространственно-временной мир.9
Дни складываются в недели, и мы видели, как прохождение души по 52-м "спицам" года, выход её по ним из своей замкнутости никак сам по себе не отдаляет душу от ее сущностного ядра, как бы далеко ни продвигалась она навстречу Мировому Духу и насколько бы ни отстояли друг от друга "спицы" на временной периферии годичного круга. Тем более, что именно на самом максимальном удалении друг от друга они внезапно становятся одной и той же, "диаметральной спицей", связывая собою через полугодие родственные переживания души в "противолежащих" неделях - "аналогах".
Итак, вновь душа приблизилась в своем годичном странствии к завершающей четверти года. Мы видели уже, какое из мировых Начал, что наполняют собой и инспирируют человеческие душевно-духовные начала и силы, наиболее определенно воплощается и действует здесь. К животворной Мировой Красоте Первой четверти (11, 12 и "предуказывающая" 52-я), к просвещающей Божественной Мудрости, Мировому Слову Второй (14, 17, 18) и к вливающимся в человеческую волю Мировым Силам Третьей (28, 29, 31, 32, 34) присоединяется теперь наполняющаяся теплом человеческого сердца Мировая Любовь (40, 41, 42, 43, 48). Но это начало - особое. В отличие от Силы, Мудрости и Красоты Макрокосма, осеняющих существо человека извне, Любовь обретает на Земле реальное бытие, лишь если действительно исходит изначально из человеческого сердца, являясь его свободным импульсом к жертвенной самоотдаче миру.10
И в то же время именно эту четверть года, "четверть Любви" обрамляют оба великих Праздника, связанные с Существом, свершившим величайшую в земной истории Жертву, когда в бытие Земли впервые были привнесены как божественный дар истинная человеческая свобода и способность человека к чистейшей жертвенной любви.
И как отображение однажды осуществленного на Земле самим Христом Иисусом грандиозного акта богочеловеческой Любви встает ежегодно в этом подвижном пункте года Праздник Пасхи.11
Календарь души Рудольфа Штейнера, вручая человеку путеводную нить для достойного продвижения сквозь превратности и колебания годичной жизни, освещает нам таинственную и глубокую истину "Сказки" Гёте - поистине, Мудрость, Красота, Сила правят миром; время великих событий наступает, когда к ним присоединяется Любовь.
_______________________________
1 Указание на эту природу отношений человеческого и Космического мышления можно обнаружить в одной из индивидуально дававшихся Рудольфом Штейнером медитаций:
"Неколебимо ставить себя в бытии, Уверенно ступать по жизненному пути, Любовь оберегать в средоточии своего существа, Надежду запечатлевать в каждом поступке, Веру(Vertrauen) влагать во все м ы ш л е н и е". (GA 245) Знаменательно, что здесь же мы находим соотнесение начала Надежды с волевой человеческой сферой, как это имеет место и в Календаре души.
Что же касается "мыслительной" природы веры, доверия как повседневно проявляющейся душевной способности, можно вспомнить так часто звучащее в речи немца "ich glaube,...* ("я думаю" или "я полагаю,.."). Гений языка абсолютно точно соотнес эту способность души с совершенно определенной областью трехчленного существа человека.
Более того, человек не может обходиться без полнейшего и естественного доверия к самому мышлению как таковому. Ведь отдаваясь, доверяясь ему, душа тем самым включается в абсолютно реальный, объективно и истинно существующий поток Мирового Свершения. Об этом Рудольф Штейнер говорит чуть ли не в первых же словах книги "Порог духовного мира": "Она (душа - А.К.) чувствует, что должна была бы утратить в жизни всякую уверенность, если бы не имела этого доверия". Мышление, можно сказать, уже самим своим наличием ежеминутно осеняет включенное в него органически человеческое существо этой жизненно необходимой способностью доверия.
2 Примечательно, что если в самих изречениях Второй годичной четверти, данных в Календаре души в 1912 году, фигурирует Мировое Слово, Мировой Дух, Мировое Я и всячески подчеркивается макрокосмическая природа этого "главного действующего лица", оплодотворяющего в это время раскрытое ему навстречу лоно души, то в 1923 году, во время одной из лекций цикла о кругообороте года (8.4.1923, GA223), на рисунке, характеризующем различие задач души в зависимости от времени года и обретаемых тогда ею качеств и добродетелей, как раз над отрезком времени, предшествующим Дню Михаила, Рудольф Штейнер поставил "Духовная Мудрость". Именно она, оставаясь, как таковая, вполне макрокосмическим, объективно-мировым Началом, может ведь одновременно стать индивидуальным, микрокосмическим достоянием самой человеческой души, делая ее "богоравной".
3 Здесь можно вспомнить, что буквально в этом же пункте года - 30 сентября - празднуют в восточно-христианской традиции день св.мучениц Веры, Надежды, Любви и матери их Софии, как бы связываясь через их имагинативные образы с жизнью, деяниями и прозрениями первохристианской Церкви.
Поистине, лишь открыв свою душу совместному действию в ней всех этих четырех Начал, может человек стать активным и "богоравным" деятелем в мире.
4 Вл.Соловьев. Чтения о Богочеловечестве. Чтение 7-е, собр.соч.т.III. СПб, 1912. С.114-115.
5 Лекция 25.XI.1907, GA 100.
6 Не ее ли ближайшее для нас проявление - сам внешний чувственный мир, отображающий в любой, самой малой своей частице "истину Божественного (и, одновременно, идеально-человеческого) праобраза" (6)? И что есть она, эта истина, как не сама Божественная Мудрость, София?
7 Известное указание Рудольфа Штейнера на то, что в первую из Рождественских Ночей сознание растений соединяется с сознанием минералов, позволяет предположить, что на противоположном этому моменту горизонте годооборота, то есть в начале Второй, "Софийной" четверти - в высшей точке Сновидчсского полугодия ~ как полярно-противоположное событие, подобное же происходит между сознанием человека (или человечества?) и Мировым, макрокосмическим сознанием
8 Вспомним, что эта Четвертая четверть - четверть Любви. К тому, о чем гласят лаконичные, мри всей их интенсивной смысловой наполненности, изречения этой части Календаря, множество раз обращался Рудольф Штейнер в своих лекциях и книгах. Bor лишь несколько его указаний, касающихся поразительной связи и многообразных соотношений начала Любви со способностью памятования, которые* оба ведь присущи самосознающему человеческому существу, двигающемуся к свободе.
"Вообще вся наша жизнь должна отражаться как воспоминание. В существенном ведь то, что мы называем жизнью нашего "Я", является отражением нашего воспоминания. ...Способности воспоминания и любви (подчеркнуто мною - А.К.) соответствуют две границы человеческой природы. За зоной воспоминания лежит подсознательное внутреннее человека; за зоной же, дающей способность любви, лежи; духовно-душевное Универсума, то есть тоже бессознательное". R.St. GA 183(18.VIII.i918).
"Способность памяти, с одной стороны, выражается в эгоизме, но с другой -предрасполагает человека к свободе, ко всему, что делает его внутренне сильным и независимым". GA 219 (17, XII. 1922).
Но и сила любви, являющаяся на земле основой подлинной нравственности, зачастую побуждает человека именно к подлинно моральному действию, свободному поступку, выходящему за пределы обусловленности традицией, общественным мнением и т.п.
В критический и опасный час, отмечаемый Календарем (46), когда рожденное в лоне души "духовное дитя", родственное самой мыслительной силе (38, 44, 45), подвергается внезапной опасности быть затопленным, оглушенным впечатлениями начавшегося евстовосходящего полугодия, - тогда лишь способность памятования может помочь удержать силу умозрения (Schauen). Интересно отметить, что здесь сила памяти фактически идентифицируется с силами воли, которая как раз и должна была выковываться в предыдущей - михаэлической, Волевой - Третьей четверти. (Одно из значений нем.слова SCHAUEN: "intuitiv erkennen, erfassen" -интуитивно познавать, воспринимать, усваивать — в значении переходных глаголов, присущих возвышенному, приподнятому (gehoben) стилю (см. Duden. Das Bedeutungs-Wоеrterbuch; Band 10.1985). Можно не сомневаться, что именно как такой можно характеризовать стиль изречений Календаря. В упомянутом толковом немецком словаре приводятся и примеры такого употребления этого слова: "Unendlichkeit, Gott schauen."— интуитивно созерцать, умозреть необъятность, Бога).
Удивительным образом обе способности, обе силы - памятования и любви - на высших ступенях духовного развития человека как бы сливаются в одну - способность созерцающего восприятия, наиболее соответствующую как раз максимальному нарастанию бодрственной жизни в Четвертой четверти: "Обычная способность воспоминания в сверхчувственном созерцании выключается; на ее место вступает непосредственное созерцание прошлого (в обратном духовном наблюдении). ...Обычная же способность любить связана с физическим организмом. В сверхчувственном переживании на се место вступает одухотворенная сила любви, которая одного рода с силой восприятия" (оба раза подчеркнуто мною - А.К.) R.St. GA 35. S.402.
Да и в общепринятом значении этого слова, что есть интуиция, как не любовное проникновение в объект созерцания, буквальное с ним слияние, " отождествление"? А обычная наша память - разве уже и она чаще всего не образное внутреннее лицезрение, дарующее новую жизнь давно минувшему и, казалось, не имеющему уже никакого отношения к душе, либо - только что отгремевшему и не отпускающему её, заставляющему все вновь, даже и вопреки желанию, "видеть" случившееся, воспринимать его где-то на внутренней сцене души?
9 О существенной стороне этого ежесуточного ритма взаимоотношений человеческой души с духовными мирами говорил Рудольф Штейнер в одной из лекций для рабочих-строителей Первого Гётеанума:
"С утра до вечера, во время бодрствования мы стареем; а с вечера до утра, когда мы спим, становимся мы моложе... Так это постоянно и происходит, подобно движению часового маятника: стареть-молодеть, стареть-молодеть. ... но что-то от старения все время остается. Конечно, ночь поправляет дело, но от каждого дня остается немного от постарения. И когда эти остатки образуют в человеке достаточную сумму, он умирает". (Лекция 07.05.1923, GA 349).
10 И опять здесь выступает полная глубочайшего внутреннего смысла соотнесенность противолежащих четвертей "аналогов". Мировому Разуму Второй четверти противолежит, как мы видели, его "аналог" - укрепленный и раскрывающийся в Четвертой четверти человеческий разум. Лишь он может дать внутреннее обоснование и стать исходным пунктом подлинно самостоятельного, свободного жертвенного деяния - высшего проявления облагороженной и чистой любви в человеческой личной и социальной, общественной жизни. (Не случайно Леонардо да Винчи называл любовь "дочерью познания").
Мы словно слышим здесь вновь голос "Философии Свободы": "Говорят: сердце, душа вступают здесь в свои права. Без сомнения. Но сердце и душа не создают побудительных причин для деятельности. Они их предполагают и принимают в свою сферу. В моем сердце возникает сострадание, когда в моем сознании появляется представление о возбуждающем сострадание лице. Путь к сердцу проходит через голову. Не является исключением здесь и любовь. ...Также и здесь мысль является родительницей чувства". (С.51-52 русского издания: Ереван, "Ной", 1993. Подчеркнуто мною - А.К.).
11 С момента этого центрального События в истории Земли Христос уже неотрывно с нею соединен и в огромной степени связан с самими се годовыми природными ритмами.
Вот почему однажды на вопрос о том, каков наилучший путь для подготовки к восприятию (Wahrnehmung) эфирного Христа, Рудольф Штейнер ответил: "через медитативное участие в годовых ритмах, потому что для человека, который с помощью медитации ищет пути в сферу Христа, природа дарует мистерии года". (Э. Бок. "Рудольф Штейнер. К изучению его жизни и деятельности". Лекции 27.2 и 15.12.1949).
© A.C. Конвиссер. Текст, редакция переводов, примечания
© Издательство имени Вл. Соловьёва, 1998
© Издательство имени Вл. Соловьёва, 2000 |
Навигация
